- До каких же чертей вы меня достали! - проклинала мысленно все живое и мертвое средней свежести Жанна, заходя в первый попавшийся ей на пути трактир. Молодой женщине отчаянно требовалась выпивка и пара часов сна, чтобы привести в порядок нервы, бурно потрепанные парой темных личностей, решивших нанять ее для своих одному Создателю ведомых пакостей. Дело было нехитрое, но Трансильванские ублюдки отчаянно занижали цену на ее услуги. - Инфляция коснулась даже этой дыры, - усмехнулась, приходя в себя после глотка виски, обжегшего горло, некромагиня. Последние пару лет она только и делала, что развлекалась убийствами, похищениями и манипуляциями с чужими сознаниями. Не самое достойное занятие, но хоть скучно не было. Эдакий фрилансер от мрака.
- Впрочем, скоро я брошу заниматься этим дерьмом и займусь преподаванием. Или в юристы пойду. Один путь в Тартар, небольшая разница, - Аббатикова нахально выудив из рук засмотревшегося в вырез ее блузки, трактирщика, бутылку, соскользнула со своего места и направилась в дальний угол зала, изучать местный сброд из укрытия. Парочка мелкосортных вампиров, впрочем довольно-таки симпатичных для своей профессии, несколько темных и кучка простых смертных. Только в противоположном углу зала ей послышалось будто знакомое тепло чьей-то энергии, но чьей, вспоминать не хотелось. Куда больше Жанну интересовала ее работа. Достав из небольшой дорожной сумки записную книжку, женщина стала вычеркивать имена, одно за другим, пока не уткнулась в последнее. Здесь еще нужно было поработать.
- Плевать, на неделю план выполнен, - закинув ноги на стол, некромагиня приложилась к бутылке, размышляя о своей судьбе. А кто не делает так, выпив?

У Жанны было два варианта: поперхнуться виски и сползти под стол, либо встретить человека, искорежившего ее судьбу относительно холодно и достойно. Она выбрала вариант промежуточный, просто тихо чертыхнулась и подняла на Глеба глаза, блеснувшие огоньком ярости, на миг показавшимся и тихо свернувшимся на дне зрачка, чтобы спустя время появиться с новой сжигающей силой. - Сейчас не время, - успокоила себя женщина, - возможно, чуть позже.
- Работаю, - она кивнула Глебу на соседний стул и также, не убирая со стола ноги, обтянутые до бедра кожаными сапогами, продолжила созерцать стену. Забившееся под тугим корсажем сердце отнюдь не радовало некромагиню своей реакцией. Глеб возмужал, устал и от того стал еще более привлекателен.
- Давай, поддайся на это снова. Удачно опозориться, - Жанна перестала сверлить глазами помещение и перевела взгляд на Бейбарсова.
- О чем разговор вести будем? Я сомневаюсь, что мы с легкостью найдем общие темы для беседы. После стольких-то лет. Или ты забыл почему наши пути разошлись и решил мило попить со мной чаю? - чем больше Аббатикова говорила, тем сильнее в ней закипала злость. Руки женщины чесались от желания разбить бутылку о голову бывшего любовника, да только виски был слишком хорош, чтобы переводить его задаром. Впрочем, она не могла не ощутить и того, что Глеб сам чертовски волнуется.
- У холодного некромага появилось сердце? Чудеса медицины или он просто спился? - встряхнув копной рыжих волос, Жанна выжидающе смотрела на Глеба, ожидая ответной реакции. Такого начала вечера она уж явно не ожидала.

Женщина презрительно взглянула на материализованный Глебом набор джентельмена, появившийся на столике и тихо хмыкнула. Все в нем было вызовом: его поза, манера разговора, слова, взгляд. Но кому это был вызов: прежней Жанне, что годы назад нежно и верно любила этого человека или нынешней некромагине, испытывающей к Бейбарсову смешанное чувство ненависти со страстью? Жанна знала, что где-то глубоко внутри нее еще теплится огонек былых светлых чувств, но она с такой силой упрятала его на самое дно своего сердца, что вызвать его на поверхность будет крайне тяжело. Даже и самому непосредственному объекту этих чувств.
- Неужели хороший человек во мне все еще не умер? - Аббатикова сделала очередной глоток из бутылки, ставшей, судя по всему, приложением к ее руке и подтянула наверх чуть сползший сапог. Пространство вокруг некромагов было настолько наэлектризовано, что даже алконавт со стажем в углу таверны зашевелился в направлении выхода. Дело набирало явно нешуточный оборот. - Или я сейчас успокоюсь, или от этого места останутся одни щепки, - женщина глубоко вздохнула, восстанавливая эмоциональный фон и... поняла, что это бессмысленно. Слишком давно они не видели друг друга, чтобы все прекратилось мирно. Слишком глубоко они ранили друг друга.
- Хорошо, Бейбарсов, - Жанна перехватила немного безумный взгляд Глеба, - вначале я предпочту услышать твою версию произошедших событий. А что касается лжи и лицемерия... Ты все об этом знаешь, не так ли?
Воспоминания шквалом нахлынули на некромагиню, хоть она упорно пыталась сохранять рассудок трезвым. Прошлому свойственному сметать на своем пути любые сооружения, тщетно создаваемые нами, чтобы от него укрыться.

- Нет, дорогуша, ты просто струсил, - Жанна грохнула бутылкой по столу, притянув Глеба к себе за ворот рубашки. Возможно, она играла с огнем, но ей было чертовски на это плевать. На краткий миг ощутив тепло его дыхания на своих губах, воспоминания всколыхнулись буквально на физическом уровне и управлять своими желаниями стало едва возможно. Больше всего сейчас ей хотелось впиться в эти губы, столь много раз кривившиеся в презрительной ухмылке и прокусить их до крови в поцелуе. Но ее сдержало воспоминание о этих же губах, сложившихся в холодную усмешку в тот вечер, когда он отверг ее предложение быть единым целым, остаться вместе навсегда, стать самыми могущественными некромагами столетия, познавшими взаимную любовь. Да, это могло их уничтожить. Но куда более вероятно, это они уничтожили бы всех при определенной доле старания. Но Глеб предпочел вновь натянуть на себя маску одиночки и скрыться в неизвестном направлении, оставив ее с окровавленным сердцем на руках. Как много он подарил ей счастья за те месяцы, что они были неразлучны и сколько горя принес впоследствии. Именно с его подачи Жанна решила раз и навсегда заковать свое сердце в броню и больше не позволять себе вновь погружаться в этот водоворот. И вот теперь, явственно ощущая его смятение перед ней, нужно было сделать выбор. Растревожить былое и остаться с ним на одну ночь, после которой он вновь скроется или же отправить его хотя бы на словах в Тартар, чистить Лигулу ботинки? Разумнее, безусловно, было придерживаться второго направления, но неутоленная жажда понять, что же тогда произошло не могла отступить так просто. Оставалось слушать.
- Затем, чтобы раз и навсегда убедиться в том, что тебе неведома любовь, - Жанна отпустила некромага, вновь возвращаясь в привычное положение. Неимоверно хотелось свалить куда-нибудь отсюда и прирезать пару десятков штук нежити, но это стало таким популярным способом снятия стресса, что было запрещено начальством всея магов.

- Одно прискорбно, - сцепив зубы процедила Жанна, - что за столько лет не нашлось ни одного существа, прикончившего бы тебя. Не каждый захочет пачкать руки о такую дрянь, - ее слова врядли могли причинить ему боль, самое большее - удар по самолюбию. И пусть он мог расправиться с ней за тридцать секунд после сказанного, ей отчаянно не было дела до последствий. Если ей суждено умереть от его руки - чтож, это наиболее логичный финал их отношений. Но сейчас, сейчас ей хотелось свезти одним ударом кулака с его лица это испытывающее выражение, всю его напускную холодность и небрежность. Что она незамедлительно и сделала, разбив некромагу губы в кровь. Она всегда была его игрушкой и прекрасно чувствуя все его желания, поддавалась. Любовь под названием "кошки-мышки", но правила в ней устанавливала она. Пусть только в это мгновение.
- Ты получишь меня сегодня, - слова Жанны не нуждались в вербальном выражении, - и это больше никогда не повторится. Познай, наконец, и ты боль, - некромагиня впилась в губы Глеба, одной рукой вцепившись в его волосы, другой обхватив за шею и отпустила себя. Что бы он ни чувствовал, какие бы воспоминания в нем не проснулись, они никогда не будут вместе просыпаться по утрам. А значит, ей ничего не грозит. Она была свободна.

Властность. Пожалуй, за одно это его качество многие девушки готовы были сложить головы, включая и саму Аббатикову. Почему мы любим то, что любим? Почему делаем то, что делаем?
Все, что тебе непонятно, ты можешь понимать как угодно.
Ее чувства к нему - лишь набор правильно сложившихся архетипов. Нужный ей образец поведения. Никто не смог бы объяснить почему каждого человека тянет к кому-то определенному. Жанна позволила ему упиваться своей властью, как многие разы прежде, когда она не могла остановиться. Ее персональная кома, ее доза. Его близость - самое страшное, что могло с ней произойти, но именно в этом некромагиня и нуждалась. Выгнувшись в руках Глеба, Жанна судорожно вздохнула, ощутив прикосновение его губ на коже. Некромаг любил мучить свои жертвы и потому корсаж был сброшен на пол спустя мучительно долгое время. Растягивать удовольствие всегда было в его духе, ей же была свойственна порывистость. Каким образом такой гремучий клубок характеров каждый раз складывался в идеальную чувственную мозаику, было неведомо. Но что Жанна знала точно, так это то, что ни с кем он больше не мог обрести такого единения, кроме как с ней. И это было для него таким же проклятием, каким он был для нее. Обоюдно прокляты. Навсегда. Только злу известно, что навсегда - это действительно вне времени, что это не легкая интрижка тени с солнцем.
Оставив на груди Глеба влажную ленту поцелуев и прокусив его рану на нижней губе так, что несколько капель крови скатилось по его подбородку, Аббатикова усмехнулась, - Ты обречен доказывать себе, что я принадлежу тебе. Будь оно так на самом деле, доказывать бы не пришлось, - приложив палец к губам некромага, женщина сняла языком кровь с его подбородка и одним рывком избавила рубашку Глеба от пуговиц. Женщины слабые создания, убеждайте себя в этом дальше.

За долю секунды перед тем, как оказаться распростертой на столе, Жанна перехватила взгляд Глеба и словно на краткое мгновение вернулась в прошлое. В момент их первой близости, когда он был так нежен и смотрел на нее не как на соперника, не как на бывшую, которой упорно хотелось обладать не смотря на идущие годы, а как на любимую женщину ради которой он мог убить. Впрочем, Бейбарсов никогда и не относился с особым уважением к чужому бытию, но одно дело убивать по профессии и совсем другое - во имя любви. Если бы у них был шанс все изменить... Но нет. Точка давно была поставлена и сегодняшний вечер ничего не мог изменить. Поэтому им нужно было воспользоваться на полную катушку.
Пара быстрых движений - и вот молния на штанах некромага расстегнута, а на груди уже красуются свежие царапины. Она любила носить длинные ногти, в случае чего их можно было здорово использовать, оказавшись зажатой в угол. Разве сейчас ситуация не была похожа на обыкновенную схватку? Схватку двух людей, некогда любивших друг друга, наслаждавшихся друг другом и оборвавших все, запнувшись на страхе быть привязанными друг к другу. И тем самым раз и навсегда это сделав.
- Будь ты проклят, - прошипела женщина, вцепившись в плечи Глеба, когда тот наконец овладел ею. Его близость была так сладка и неповторима, что наслаждение отчетливо смешивалось с болью утраты, с счастьем, возвращенным лишь на некоторое время. Нет, она не позволит брать себя на столе как продажную девку. Не ему и не в этот раз. Ничтожная попытка сравнять счет. Даже во время акта любовники стремятся взять верх над партнером. Равноправия не существует. Существует война.
Жанна подалась вперед и обхватила ногами бедра Глеба, продолжая двигаться с ним в одном им ведомом такте, то мучительно медленном, то порывистом как пламя. Обвив руками шею некромага, женщина целовала его шею, вдыхая давно забытый запах желанного тела. Ее единственная любовь, мужчина ее жизни. Ее холера. Ее смерть.
Утробно зарычав от удовольствия, Жанна вновь прижалась к разбитым губам любовника, не переставая ловить взгляд его почерневших глаз. Оборотень. Зверь. Волк. И она готова была поклясться, что будь он и вправду оборотнем, она стала бы его луной.

Отредактировано Жанна Аббатикова (2014-12-30 03:31:38)

Романтическая любовь. Любовь семейная. Любовь дружеская. Любовь, основанная на взаимном уважении. Все это звучит убого и не больше чем оправдание для потребности человека ощущать близость другого. Тщеславная надежда быть понятым. Услышанным. Нужным. Любовь, взращенная на ненависти - она сильнее всех. Королева рабов. Полюбив - ты отдаешь себя, лишаешься чувства собственного достоинства и перспективы. Жанна знала почему Глеб ушел в ту ночь, оставив ее в одной из башен Тибидохса, полностью готовой к проведению ритуала. Он хотел свободы, она хотела тюрьмы. Но им обоим было неведомо, что в любви они оба стали бы и заключенными, и свободными. Свободнее того, кто все потерял и скованнее любого, заключенного в кандалы. Им даровали вечность - и вот как они ей воспользовались.
Их страсть нельзя было назвать грязной, но и чистоты в ней было мало. Наверное, они встретились слишком поздно. Наверное...
Когда их взгляды схлестнулись в последней битве: серые - небо, омытое тысячами дождей и черно-карие - как спустившаяся на землю тьма, что-то произошло. Его руки касались ее с прежней нежностью, ее взгляд просветлел, как будто тучи разошлись и позволили солнцу выглянуть на свет, они встретились в новом поцелуе, сохранившем в себе весь трепет их первого вечера. И снова прикосновение крыльев мотылька на губах, снова невесомость, таинство, ими уничтоженное. Гримаса стерлась с лица Глеба, Жанне вновь вернулась ее юная пылкость и вот они будто вернулись в ту белую комнату, с которой все началось. А впереди - лишь вечность, подаренная им двоим еще раз щедрой судьбой.
Завершающие, порывистые движения тел, слившихся в безумном танце страсти, последний рывок, ее глухой стон и тихий рык, сорвавшийся с губ некромага - реальность вернулась. Через несколько минут они снова станут чужими. Как никогда.
Прижавшись к груди Глеба, Жанна не смогла удержать накатившие горькой рекой слезы и позволила им зазмеиться по ее щекам рваной дорожкой. Она клялась не лить из-за него слез. Но клятвы - давно потеряли ценность и стали разменной монетой. Стыд и сладость. Страх и страсть. Слабость и сила. Алфавит их любви. Книга, которой не будет конца.
- Я всегда буду любить тебя, - если он хочет, пусть читает ее мысли. Произнести это вновь и остаться с разбитым сердцем - достаточно поражений на сегодня. Если бы она захотела испытать весь спектр боли, то отыскала бы его раньше.

Все было странно. Лежать в его объятиях в полумраке трактирного номера, освещаемого лишь тусклым светом абажура, чувствовать на себе его взгляд - зверь получил свое и мирно отдыхал. Он еще не почувствовал как все изменилось. Жанна изучала лицо, столько лет снившееся ей в кошмарах, пыталась найти в его глазах то, что любила когда-то. И не находила. Красивый тщеславный зверь, уверенный в ее преданности. Но была ли эта преданность адресована ему, а не самой Жанне, предпочитавшей не распаляться на посторонних? Верность самой себе. Почему мы любим тех, кого любим?
- Иди ко мне, - Жанна притянула к себе некромага, целуя его в губы. Поцелуй был долгим, изучающим. Что она пыталась найти в нем? Почему мы делаем то, что делаем? Тяжесть его тела, солоноватый вкус губ, сильные руки, держащие ее запястья, тем самым приковав ее к кровати. Этот взгляд, всегда изучающий, всегда разыгрывающий различные варианты ими сыгранной партии. Охотник. Игрок. Часть ее вечности.
Некромаг может полюбить лишь раз и она сделала свой выбор. Но остаться с ним - вновь запереть себя в ловушку. Что он хотел от нее услышать? Слова любви? Он слышал их столь часто, что они опротивели даже ей. Признать, что остыла? Ложь. Попытаться еще раз построить замок из песка, что снесет первая же волна их страхов? Она устала от попыток. И принадлежала только себе.
- Моя любовь - это часть меня. Останешься ты или уйдешь - мало что изменится. Я много лет назад подписала свой смертный приговор, - прикоснуться к его щеке, задержаться на свежем шраме. Любовь никому не оставляет выбора. Почему мы никогда не забываем тех, кого любили? Тех, кто любил нас?

Отредактировано Жанна Аббатикова (2014-12-30 17:56:35)

Поймав во взгляде Глеба презрение, Жанна почувствовала, что наконец удовлетворена. Она не слишком нуждалась в его любви, в его ненависти, в его желании. По правде говоря, со временем привыкаешь ко всему. Только фанатики всю жизнь бывают одержимы одной идеей. А она была далеко не сумасшедшей. Да, из всех ее мужчин, а она не была подобно старой деве верна одному Бейбарсову, не нашлось того, с кем хотелось бы пить утром кофе. Но и острой потребности остаться с некромагом женщина не ощущала. Одно она знала точно - Глеб начал игру и она уже вышла из нее победителем, хоть на его лице и было написано явственное превосходство над ней. Она всего лишь взяла свое - завладела его вниманием. Стала его целью. Желанный флэш-рояль в его руках.
Жанна спокойно улыбнулась. Это - ночь открытия сезона. Занавес поднят. Каждая твоя улыбка обнажает душу. Каждый твой вздох дает еще один шанс все изменить. Каждый раз не спуская курок себе в голову, ты делаешь выбор.
- Как ты завелся. Не погибни в своих страстях, - она повернулась к Глебу спиной, небрежно накрыв свою талию его рукой и закрыла глаза. Что бы не произошло дальше - ей не страшно. Предел боли ей уже был известен и хуже, чем тогда уже не будет. Приятно знать, что ты можешь заснуть менее уязвимым, чем раньше. Даже когда засыпаешь в одной постели с чудовищем.
- Спокойной ночи, ублюдок, - она поцеловала его ладонь и забылась сном, таким же туманным и запутанным, как путь к истинному лику мужчины, державшего ее в объятиях.